The sun-baked square in Seville

У любви нравы дикой птицы,
Она в неволе не живёт,
Ни к чему нам за ней стремиться,
Она на зов наш не придёт.
Бесполезны мольбы, угрозы
И сладкий шёпот жадных губ,
О другом все мечты и грёзы,
Он всё молчит, но мне он люб.
Любовь, любовь, любовь, любовь.

Любовь, цыганское дитя,
Бессильны все законы перед ней,
Не любишь, но тебя люблю я,
Так берегись любви моей.
Не любишь ты,
Зато тебя, зато тебя люблю,
А коль люблю я, то берегись любви моей.

Не любишь ты,
Зато тебя, зато тебя люблю,
А коль люблю я, то берегись любви моей.

Думал ты: "Вот уж птица в клетке",
Но взмах крыла, и нет её,
Упорхнула любовь навеки,
Зови и плачь напрасно всё.
Близко кружит она и вьётся,
Умчится вдаль, вернётся вдруг.
Только в руки нам не даётся,
А ты в её плену, мой друг.
Любовь, любовь, любовь, любовь.

Любовь, цыганское дитя,
Бессильны все законы перед ней,
Не любишь, но тебя люблю я,
Так берегись любви моей.
Не любишь ты,
Зато тебя, зато тебя люблю,
А коль люблю я, то берегись любви моей.

Не любишь ты,
Зато тебя, зато тебя люблю я,
А коль люблю я, то берегись любви моей.