Дух сомнения

Записки Неизвестного

6 октября 2011

Так почему же плох этот альбом?

Может быть потому, что Журавль разучился складывать рифмы? Может быть стихи скучные? Отнюдь: лучше него в российской музыке рифмы никто складывать не умеет. Никто лучше писать стихи не научился. Никто более не использует в песнях такие слова, как «довлеет», «око» или «благовония». Никто лучше не играет роль рэпера, являясь на самом деле поэтом. «20 лет» — это, как и раньше, сборник стихов, прочитанный под музыку; стихов, которые изначально рождались стихами, а затем с минимальными изменениями были положены на простой бит; прочитанных несколько сипловатым голосом с восторженностью, эмоциями и страстью публичных чтений литературных клубов.

Может быть потому, что Денис записал скучную музыку? Может быть, она уныла и безобразна? Избавившись от целой группы, Денис и Владимир записывают альбомы, как и ранее вдвоем. Немного гитары, несложный бас, простые ударные и фортепьяно. Как и прежде, главным инструментом является фортепьяно, простой классический инструмент, словно старящий музыку до тех качеств, которые начинают вызывать практически ностальгические чувства. Клавишные здесь не косметический лоск, а ведущий инструмент, и самые лучшие моменты музыки Записок Неизвестного что сейчас, что в прошлом появляются именно тогда, когда кроме выразительной декламации Журавля и фортепьяно Дениса ничего более нет. Нет, музыка не стала хуже. Конечно, она несколько беднее той, что можно было услышать на «Человеке без времени», где в записи принимала участие практически целая рок-группа, но ничуть не хуже «Оловянной вдовы». В конце концов, Запискам богатство звучания никогда не шло: когда в руках только хлеб и вода, акустическая гитара или фортепьяно, тогда они просто светятся.

А дело всё в том, что именно поется на этом альбоме. «20 лет» приурочен к двадцатилетию Российской Федерации как самостоятельного государства и сам этот факт несколько нелеп. Россия оказалась безразлична к своему возрасту: не было пышных празднеств, подведений итогов или броских заявлений. Страна вяло отреагировала на годовщину Августовского путча, лениво почитала журналы, угодливо собравшие тематические номера, но отреагировала безразличием. Сам факт посвящения альбома этому событию выглядит… неуместно, что ли: дата большая, но праздновать по большему счету пока нечего. Но и это не столь плохо: куда хуже, что от этой пластинки за версту нехорошо несет духом Игоря Талькова, его бравурным кичливым профилем, восхвалением страны и лезущей изо всех щелей назойливой набожностью. От этого альбома несет не либеральностью или социализмом, а самым что ни на есть махровым казацким монархизмом, такой михалковщиной, где власти — гады, чиновники — воры и уроды, житья нет, алкоголизм, нищета, смерть, безысходность, зато поля и реки — красивые. И крест на церкви блестит.

Ведь большая часть песен — она именно про это. Что Россия уникальна и неповторима, что мощна и, дословно, «есть в ней что-то от Бога». Что много в ней сирых и убогих, которым нужно помогать; что спасение мы найдем в церквях; что эту страну рвали и грызли, но она выстояла, стоит и будет стоять во благо народа, который, как и в 19 веке пискнуть поперек слова царя не смеет. Что воруют и убивают — другие, но мы-то хорошие, мы лишь щеку подставим, да вкрадчиво в глаза боярам глянем. Песни про то, что у нас есть какая-то национальная идея и самосознание, что постигнув Русь, мы обретем самих себя.

И как-то сразу Записки Неизвестного перестают казаться пророками поколения, а лезут в такие вонючие болота тальковского патриотизма, что любой приличный человек лишь закроет глаза и неловко покраснеет. Это уже не голос поколения, это голос ропщущих стариков.

С другой стороны, на пластинке много действительно хороших песен, но все они к восхвалению отчизны не относятся. Равно как и не относится все прочее творчество, дающее надежду, что «20 лет» случилось лишь однажды. Хороших песен больше, но плохие более маркие.

Простите, но мне правда очень обидно.